мальчики и колики
До 4х утра все не спали. У мальчика были колики. То, что мальчик на пороге совершеннолетия, природа не учла. Мама, папа, младший брат — помогали советами, таблетками и угрозами клизьмы и уколов. Больше всех сочувствия проявляли кошки: в топотом и воплями бегая за болезным каждый раз, когда он мчался за таблетками на кухню или за облегчением в санузел. Кошки предполагали, что им тоже перепадёт, нваверное, ведь это священная обязанность кажого, входящего на кухню — угостить. Но перепадало им в лучшем случае освежителем под дверь, чтоб не подглядывали.
Мы с папой дружно вспоминанли, как снимали колики в более раннем возрасте, но мальчик больше не позволял гладить животик, вызывать скорую и укутывать горячим полотенцем. Приходилось успокаивать его анекдотами в тему (я обосрался, но меня это абсолютно не волнует). А в 7 утра все поднялись (вот где самоконтроль-то!), были накормлены и свалили. К стоматологу, как планировалось. А я сечас свалюсь обратно на диван, тем более, кошки тоже настаивают.
И я ничего не ответила, ибо понимаю. Меня тоже мутит от любых неприличных звуков, исходящих из человека. Сглатывание соплей, сморкание, отрыжка, серпанье… Серпанье — это не исходящий звук, наверное. Это противно входящий в недра быдла звук, издаваемый во время жрачки. У серпающих и рыгающих быдл нет других приёмов пищи — только жрачка. Мой (не кровный к счастью) родственник, живущих со мной в одном доме, умудряется вытянуть сёрп даже яблока. Мало-мальски увлажнённая пища не может быть съедена посредством жевания с закрытым ртом и проглатывания. Из неё с шумом и нерьвами высёрпывается жидкость… долго… мерзко… Потом остатки громко пережёвываются, периодически выпадая или подсерпывываются. Кароч — я много лет ем в комнате за компом, чтобы случайно не оказаться за одним столом с этим родственником. А если уже судьба заносит меня в совместное застолье, то приходится быстро напиваться. Для чего я, практически не делая перерывов, говорю тосты. А говорить замечания этому родственнику я не могу. Он старый. Не переучишь его. Вот правду говорят, что уехать человек из деревни может, а деревня из человека — нет. И можно получить два высших, руководить людьми, забыть родной язык ради карьеры, поездить по заграницам — а серпанье и следы из грязи (мусора) вернут тебя к истокам. Поэтому не ему я делаю замечания. Делаю замечания своим детям. Они ведь этому члену семьи — кровные. Поэтому гены свиньи в них тоже есть. С сёрпаньем как-то мы справляемся, а грязевые следы заметать — ещё учить и учиться. 
